1.2.3. Критерии истины в «системе конкретного идеал-реализма». Эпистемологическая ценность «системы конкретного идеал-реализма» в возвращении к «наивному реализму» докритического периода. «Познание заключается в имманентности, т. е. интимной внутренней связи субъекта и объекта знания» [94, 415]. Интуиция принципиальный элемент единства субъекта и объекта познания. В интуиции важен не только факт непосредственного созерцания познаваемого объекта. Но и момент установления отношения к нему. Речь идет об установлении внутренней, интимной связи между познающим и познаваемым: видеть мир в его глубинном аспекте [127, 140; 130]. В перспективе философско-исторического процесса здесь очевидна, по меньшей мере, аналогия с позицией платонизма и неоплатонической традицией [80; 214]. Н. Лосский определял эту связь как возможность наблюдения и соучастия в чужой духовной жизни [127, 140, 175], художественного видения природы и искание выхода из обыденности [127, 140]. Ценность непосредственного восприятия мира он обнаруживал в возможности духовного творчества, в праве на индивидуальную духовную жизнь и на развитие собственных философских взглядов [127, 141]. С. Франк объяснял эту связь принадлежностью к «металогическому пласту бытия». Н. Лосский подчеркивал, что «решение данное Франком и мною глубоко различно» [127, 145].
Предмет их разногласий связан с отношением к трансцендентальному опыту мышления: может ли сверхвременное быть дано как таковое во временном. Ответ Н. Лосского был положительный, С. Франка – отрицательный. Предметность знания по Н. Лосскому имеет непосредственный характер и дано в интуиции, по С. Франку опосредованно «чистым разумом», интуиция содержится лишь в «живом знании». Противоположность субъекта и объекта знания по Н. Лосскому имеет постоянный характер и в реальном, и в идеальном бытии. С. Франк рассматривал реальность как «металогическую» основу бытия, в которой субъект сопринадлежит объекту в «непостижимом». Расхождения взглядов Н. Лосского и С. Франка были изложены самим Н. Лосский в сборнике статей «Основные вопросы гносеологии» (1919). Так же их касался С. Левицкий в своем обозрении опыта отечественной философии. Вывод таков: С. Франк последовательно в своей концепции интуитивизма пытался реализовать идею «всеединства», изложенную В. Соловьевым, в то время как Н. Лосский пытался разработать возможность совершенно самостоятельной концептуализации знания, хотя и в русле традиций философии как западноевропейской, так и российской.
Развитие интуитивизм Н. Лосского получил в концепции С. Левицкого. Он исходил из тезиса о противоположности субъекта объекту знания, но при этом предмет своих объяснений он сосредоточил на вопросе о том, почему субъект знания может сохранять свое значение в условиях объективной реальности. Его ответ был тот, что «оно корениться в свободе, искони присущей субъекту» («Свобода как условие возможности интуиции») [].
Эпистемологическая ценность интуитивизма, обоснованного Н. Лосским, в том, что ему, возможно одному в отечественном опыте философии, удалось переориентировать гносеологическую проблематику от вопросов объясняющих необходимую законосообразность знания (знание в отношении должного и сущего) на вопросы, касающиеся происхождения знания (генеалогия, отношение к ценностной стороне познавательных актов). При этом он рассматривал свое учение в контексте основных направлений и методов: эмпиризм, выводящий знание индуктивным путем; рационализм, дедукция знания; критицизм, характеризуемый априоризмом. В своем исследовании происхождения и методов знания он опирался на гуссерлианскую феноменологию [5; 210, 114-115]. Общим недостатком не интуитивистских концепций знания он считал то, что их законосообразный и необходимый характер не учитывает влияния субъективной стороны знания и представляет собою лишь «реестры, замеченных случаев», обоснованные «аналитической необходимостью». Аналитической концепции знания он противопоставил синтетическую.
Существующие концепции знания независимо от метода не учитывают синтетической стороны всякого возможного суждения о предмете знания. Любое суждение, аналитическое в том числе, заключает с необходимостью в составе своего субъекта суждения два вида суждений: экзистенциальное (утверждающее наличность неопределенного объекта) и «бессубъектное», определяющее самостоятельное существование объекта суждения в качестве субъекта. Этот вид необходимости, выражающий синтетические свойства, он называет синтетической необходимостью суждения. Ее отличие от аналитической необходимости в том, что ею утверждается не гипотетический, соответствующий формально-логическим законам, а объективный характер знания, соответствующий непосредственному восприятию предмета – интуиции. Из всей группы возможных суждений он вывел те, которые имеют сугубо синтетический характер, обозначив их как «суждения прямого усмотрения» [130, 314]. К таким же суждениям он отнес аксиомы и постулаты, различающиеся по степени очевидности [130, 299].
Интуитивистское объяснение знания включало объяснение причины происхождения ошибок знания и критериев истины [130, 311]. В этом заключено существенное отличие интуитивизма Н. Лосского от существовавших мистических и иррациональных концепций интуитивизма. Поэтому интуитивизм, развиваемый «системой конкретного идеал-реализма» получил определение «эпистемологического интуитивизма» (термин Т. Шпидлика). «Чтобы найти, на какой стороне правда, нужен новый, последний критерий», – так сформулировал свою эвристическую задачу Н. Лосский [130, 312].
В знании «верховным критерием истины» может быть только то, что мы должны дифференцировать в нем объективное и субъективное содержание: «моего» и «данного мне». Слабая дифференциация этих двух элементов восприятия служит источником заблуждений. Однако фальсификация не может служить надежным критерием истины, поскольку, безусловно ложного, как и априорно истинного знания быть не может. Безусловным является лишь непосредственное содержание, которое и есть истина. Что отвлекает знание от его истинного содержания? Содержащееся в наших представлениях неопределенность. Неопределенность может проистекать из исторического развития содержания непосредственных усмотрений, выражаемых представлениями, «эволюция аксиом и постулатов» [130, 325].
Конечная цель усмотрения – это определение. Но определение, носящее не отвлеченный теоретический характер, а определение, имеющее эмпирический характер усмотрения. Эмпирический характер подчеркивает не деятельное, а пассивное начало знания. Оно дано всё, целиком и непосредственно в нашем восприятии: «Познавательную деятельность как таковую она считает наименее творческою, наиболее опирающеюся на пассивно воспринятые данные и в этой пассивности видит важнейшее условие приобретения адекватного знания о мире» [130, 334]. Познание истины не может быть больше гарантией свободы: «Античная трагедия Рока заменяется трагедией свободы» [94, 63].